Хетто-хурритский след
Крупнейший специалист по палеотопонимике Западной Сибири, профессор Томского госуниверситета А.М.Малолетко обнаружил на Оби хуррито-дагестанский след. Основанием для такого вывода послужило совпадение трех “аномалий”: археологической, лингвистической и топонимической [55, 54].
Топонимическая аномалия по А.М.Малолетко состоит в совпадении Васюганских гидронимов на “лат” с таковыми в Передней Азии. Этот же формант -лат имеется в современном дагестанском и лезгинском языках.
Эта связь топонимии Васюганья с носителями общедагестанского языка, свидетельствует далее Малолетко, подтверждается примерами из живого языка хантов, где в составе базовой лексики, отражающей окружающий мир, имеется немало слов, которые выпадают из круга финно-угорских и не могут быть выведены из последних, зато фонетически и семантически совпадают с горско-дагестанскими языками. Речь идет о формантах -лат, -игай, -эква, -рев, имеющихся в топонимах Васюганья и в разговорных горско-дагестанских языках.
Кроме лексических, подчеркивает Малолетко, горный Дагестан и Васюганье связывают этнографические (фольклор об Эква-Пырище) и материально-культурные (орнаменты на топорах) параллели и совпадения.
Горско-дагестанские языки входят в одну языковую группу с хаттским, хурритским, урарту, нахским, напоминает Малолетко и добавляет, что с хурритскими языками давно уже связывали кетский. Но у кетского, кроме того, отмечаются соответствия с сино-тибетскими и бурушаски.
А.М.Малолетко приходит к выводу, что возникновение федоровской археологической культуры в лесостепи Западной Сибири в первой половине второго тысячелетия до н.э. было обусловлено вторжением не ираноязычного, а хурритоговорящего населения с Кавказа и что это население принесло на Обь новые традиции в изготовлении керамических изделий, явные следы коневодства и, возможно, мотыжное земледелие.
Отмечая безусловную заслугу А.М.Малолетко в установлении хурритского следа на Оби, не могу все же не высказать сомнения относительно направления движения хурритов.
Во-первых, все вышерассмотренные протонароды, чьи следы на Оби мы рассмотрели выше, двигались на юго-запад к Кавказу, почему же хурриты должны были двигаться навстречу общему потоку?
Во-вторых, исходя из сходства кетского языка с сино-тибетскими и бурушаски [ 56 ], следовало бы ожидать обнаружения следов тибетцев и бершиков на Оби, а их нет.
Оба эти вопроса легко снимаются, если предположить, что хурритоговорящий этнос двигался из Сибири двумя ветвями: с Оби на Кавказ и в Малую Азию и с Енисея в Тибет и Пакистан
В-третьих, изменение состава стада в Западно-Сибирской лесостепи от развитой к поздней бронзе шло в направлении повышения численности лошади и сокращения доли крупного рогатого скота [ 57 ], что отражает повышение подвижности лесостепного населения, готовности его устремиться в степные скитания. Если бы в это время происходила ассимиляция переселенцев из степи, процесс изменения стада был бы обратным.
В-четвертых, во всю эпоху бронзы Западная Сибирь, в том числе и лесостепь, и тайга, и тундра, были областью распространения высокой бронзолитейной культуры. Академик А.П.Окладников даже предложил особый термин -таежная бронза -, чтобы подчеркнуть необычность этого феномена [ 58 ]. Ведь общепризнанно, что бронза - это “степной” металл в отличие от железа, металла “таежного и лесоболотного”. Загадка таежной бронзы может быть решена за счет Норильского горно-металлургического района с его медно-никелевыми рудами и каменным углем.
В-пятых, движение переселенцев с юга на север не оправдывается ни психологически, ни экологически. Жизнь на севере значительно труднее, чем жизнь на юге, поэтому было бы странно видеть на протяжении тысячелетий переселение все новых и новых волн племен туда, где жить невмоготу. Сибирь и посейчас слывет на западе краем непуганых идиотов, что живут себе в своем медвежьем углу добровольно; другое дело, если царь сослал, или суровая, но справедливая Советская власть. С экологической точки зрения, жизнь на севере, как заметил в свое время Чарльз Дарвин, рождает более жизнестойкие и подвижные этносы, что и обусловливает их большую предрасположенность к миграциям. Видимо поэтому, на протяжении бронзы и железа мы видим экспансию на юг таких северных культур, как сартыньинская, атлымская, кулайская [ 57 ].
Высказанные мною замечания ни в коей мере не перечеркивают значения сделанного А.М.Малолетко прорыва - обнаружения хурритского следа на Васюганье. Вместе с тем, юго-западное направление хурритской миграции могло бы объяснить не только появление в Малой Азии хуррито-говорящих хаттов, но и индоевропейцев хеттов.
Давно подмечено, что хетты были очень расположены к хаттам, и это свидетельствует о их религиозной общности, в отличие от языковой разобщенности. Последняя может быть объяснена расщеплением ностратической языковой общности, если включить в нее и хурритскую языковую семью. Тот факт, что и хатты и хетты оказались вместе на одной и той же территории Малой Азии не свидетельствует ли, что они в процессе переселения стартовали с одной и той же территории?
Я вовсе не хочу сказать, что эта стартовая площадка - Приобье. Мне представляется, что здесь переселенцы делали длительную остановку в своем пути на юг, обучали своему языку аборигенов и, оставив осколок своего этноса - кетов, ушли дальше на юго-запад на Кавказ и в Малую Азию.
Откуда же они стартовали? Можно предполагать, с самого севера Сибири, хатты - с Хатанги, а хетты с Хеты. Об этом свидетельствует совпадение важнейших топонимов этих разобщенных регионов: Таймыра и Малой Азии. На Таймыре главные гидроним называется река Хатанга, образующаяся при слиянии Котуя и Хеты. Гидроним Хатанга легко раскладывается на определяющую часть -хата и формант -нга. Формант принадлежит ныне живущему на Таймыре народу нганасанам и означает множественность чего-либо, в данном случае много хат. Слово хата на украинском означает мазанку, на других индоевропейских языках - жилище, дом, селение, крепость, загон для скота, город. Самое удивительное, что по данным Малолетко с таким же значение это слово встречается в виде хата, хотон, кутон и других вариациях в тюркских, монгольских, тунгусо-манчжурских, финно-угорских, нахско-дагестанских, австронезийских, кушитских и чадских языках. [ 30, С.153-155 ]. Такая широкая общность свидетельствует, с одной стороны, об очень большой древности этого слова, когда языковая общность еще не распалась на языковые семьи, а с другой стороны, о том, что эта общность жила на Таймыре, на реке Хатанге.
Свидетельством миграции хурритов с Хатанги в Малую Азию служит то, что их столица называлась Хаттуса (Хетти). Такое же название оставили этому городу и хетты, когда, заселившись в Малой Азии на рубеже 3 и 2 тысячелетий до н.э., сделали его своей столицей. Хетты были уже индоевропейцами, их язык был весьма схож с древнеславянским. К славянам относились многие геты, населявшие Подунавье и Причерноморье в 1 тысячелетии до н.э. Близкое звучание названий хеттов и гетов ставит на повестку вопрос, не вместе ли начинали они свою миграцию с Хатанги и лишь в пути разошлись?
Хетты строили подземные города, в частности, открытый тридцать лет назад в Каппадокии в местечке Глубокий колодец подземный город имел восемь подземных этажей и мог вмещать 10 тысяч жителей. В этом городе было много вентиляционных колодцев глубиной до 180 метров, а также около 600 гранитных поворотных задвижек, перекрывавших проходы между отсеками города. Проникнув за одну из таких дверей, исследователи обнаружили подземный тоннель, длиной шесть километров, упирающийся в такую же гранитную задвижку.
Для чего хетты строили свои подземные города? Ведь для того, чтобы вкладывать такое суперколоссальное количество труда требовалась такая же суперколоссальная идея. Высказывалось предположение, что строили они подземные города, чтобы укрываться от набегов внешних врагов. Но. во-первых, хетты почти полтысячелетия успешно воевали с Египтом, Ассирией, Миттани и не проиграли ни одной войны, лишь в конце уступили Ассирии часть своей территории. Однако перед волной переселенцев с Балканского полуострова оказались бессильны и примерно в 1200 году до н.э. хеттское царство было уничтожено, вряд ли успев построить свои подземные города, ибо хетты верили в свою военную силу.
Во-вторых, человечество, провозгласившее себя разумным (а надо бы - алчным) воевало всегда и везде. Следуя идее спасения от внешних врагов, следовало бы ожидать повсеместного распространения подземных городов, а этого нет.
Один из современных исследователей Гипербореи доктор философии В.Н.Демин совершенно справедливо, на мой взгляд, считает, что подземные города могли начать строить народы лишь под угрозой замерзания [ 24 ]. От лютого холода можно было спастись под землей и гиперборейские народы обрели культуру строительства подземных городов. Не случайно, известные к настоящему времени подземные и пещерные города Грузии, Крыма, Сарыкамыша трассируют путь из Малой Азии на север, где обнаружены какие-то загадочные отверстия в земле, лучше сказать - входы под землю. Один такой вход был обнаружен экспедицией А.В.Барченко на Кольском полуострове в 1922 году, другие издавна известны на западе Якутии в бассейне Вилюя. В Якутии это не просто норы, а некие заглубленные бронзовые сооружения, называемые якутами олгуями. В некоторых из них много комнат, где тепло, как летом. Правда смельчаки, ночевавшие там, начинали болеть, если же ночевали несколько ночей - то умирали. В другой очевидцы видели лежащими каких-то “шибко худых, черных, одноглазых людей в железных одеждах”
На Руси предания о народе, исчезнувшем под землей на краю света, известно издревле. “Лопь белоглазая”, “чудь подземная”, “дивьи народы” назывались эти люди в северных преданиях.
В Начальной летописи под годом 6604-м (1096) Нестор приводит записанный им от третьего лица рассказ новгородца Гюряты Роговича: Послал я отрока своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду. И пришел отрок мой к ним, а оттуда пошел в землю Югорскую. Югра же - это люди, а язык их непонятен, и соседят они с самоядью в северных странах. Югра же сказала отроку моему: “Дивное мы нашли чудо, о котором не слыхали раньше, а началось это еще три года назад; есть горы, заходят они к заливу морскому, высота у них как до неба, и в горах тех стоит клик великий и говор, и секут гору, стремясь высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, но не понять языка их, но показывают на железо и машут руками, прося железа; и если кто даст им нож или секиру, они взамен дают меха. Путь же до тех гор непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не всегда доходим до них; идет он и дальше на север”[ 23, С.146-147 ].
Как минимум, в двух отношениях рассказ Гюряты Роговича весьма примечателен: во-первых, как свидетельство очевидцев существования подземного народа всего-то 900 лет назад, что составляет тридцать поколений. А во-вторых, как указатель месторасположения тех гор, в которых укрылся “дивий народ”.
Если Югрой считать современный Югорский полуостров, то на роль этих гор может претендовать Пай-Хой. Если же считать Югрой традиционное северное Приобье, и если учитывать, что именно здесь с Югрой соседствует самоядь, то окажется, что других гор кроме Бырранга, выходящих к морю, восточнее Урала нет. Горы эти достаточно высоки, чтобы соответствовать описанию Гюряты Роговича.
Путь, подходящий к этим горам с юга, труднопроходим из-за пропастей. Южнее гор Бырранга действительно размещается плато Путорана с такими крутыми каньонами, что эти пропасти делают путь чрезвычайно труднопроходимым, если не более того. И лишь одна Великая Трансэвенкийская тропа пересекает это плато, проходя по водоразделам рек. Тропа эта весьма примечательна тем, что проходя от Саян через Ангару и по Лено-Енисейскому междуречью пролегает с юга на север через плато Путорана и идет дальше на Таймыр и в горы Бырранга. Где-то между Вилюем и Нижней Тунгуской эта тропа проходит возле якутских олгуйдахов [ 60 ]. По-видимому, именно этот путь служил сухопутной тропой великого переселения народов из замерзающего Таймыра в восточные районы Азии.
А на северном окончании этой тропы и западнее по побережью Карского моря мы сталкиваемся с чрезвычайным обилием гидронимов типа Хета, Хетта, Кета, Кеть. Здесь же и наша знакомая Хатанга. Логично предположить, что именно с берегов этих рек начинался миграционный путь хаттов и позже хеттов, киммерийцев, скифов и многих других народов-скитальцев.
Где пролегал этот путь в направлении юго-запада на Кавказ и в Причерноморье еще предстоит выяснить. Возможно, здесь и не было тропы, аналогичной Трансэвенкийской, а было несколько субпараллельных троп. Во всяком случае, на карте Западной Сибири тобольского воеводы Петра Годунова, имеется минимум три волоковых тропы. Кроме того, возможно, при миграции на юго-запад переселенцы активно использовали крупные реки Енисей и Обь. Судя по тому, что кеты, возможный осколок хурритской миграции, до сих пор активно используют парус в своих плаваниях по Енисею, реки переселенцами использовались.
